Спасти товарища Сталина! СССР XXI века - Страница 63

Поднимаю ствол и стреляю туда, где должна быть голова Стоуна. Второй выстрел ниже. Третий на уровне живота. На дисплее человек за дверью медленно валится на пол. Опускаю пистолет и стреляю в нескольких сантиметрах от пола еще дважды. Толкаю дверь ногой.

Стоун мелко дрожит, лежа на полу в бордовой маслянистой луже. Он, кажется, еще жив, и я тяну спусковой крючок, целюсь в голову, но взгляд его останавливается, и палец мой замирает на свободном ходе курка. Глаза Стоуна, уже в тонкой холодной пленке, словно из-за стекла, без всякого выражения смотрят сквозь меня.

– Первый – Четвертому, – хрипит рация на его теле.

Его мертвый взгляд гипнотизирует. Скорее не выражение глаз, а то самое неуловимое изменение взгляда, сделавшее их мертвыми. И я лежу, вытянув вперед пистолет, целюсь в застывшие глаза, пока в проеме двери не появляется девушка:

– Алексей… цел?

Она глядит настороженно.

– Первый – Четвертому, – повторяет рация. – Четвертый, отвечай…

– Цел, – киваю, сажусь тяжело. – Забери… автомат… рацию… все…

Она наклоняется к мертвому, разоружает.

– Четвертый, ты что – оглох? – голос Шульца в динамике рации. – Ответь Первому!

– Они долго не будут ждать, – дышу прерывисто, словно бежал не один час. – Убираем и… уходим…

Поднимаюсь на ноги. Кручу на дисплее касанием пальца камеры видеонаблюдения. Камал и Шульц по-прежнему в комнате службы безопасности. Через двенадцать минут в окно должен вылететь очередной заложник, и они решили выполнить сначала эту работу. Вполне может быть, что они все еще совещаются, стоит ли идти искать внезапно замолчавшего Стоуна.

Нагибаюсь и хватаю цепко штанины мертвеца – прикасаться к его телу противно. Втягиваю труп в кабинет триста шесть. Открываю дверцы высокого шкафа для одежды в углу и кое-как заталкиваю внутрь тело Стоуна. В неуклюжей позе среди висящих дамских деловых костюмов мертвый кажется мне особенно жалким, словно выброшенный старый скомканный носок. Его молодые залысины, которые Стоун прятал раньше специально оставленным длинным чубчиком, стараясь выглядеть привлекательнее, теперь светятся сквозь растрепанные волосы бесстыдно голо. Секунду смотрю на его глаза, безразлично уставившиеся в стенку шкафа, и быстрым движением закрываю ему веки.

Взгляд в дисплей наладонника. Камал и Шульц все еще стоят друг против друга у пульта безопасности. Возвращаюсь к дверному проему и останавливаюсь от неожиданности. Прижимаюсь плечом к стене.

Мой майор с автоматом на спине моет шваброй пол коридора, стирая розовые потеки. Оглядывается на меня, шепчет обыденно:

– Нужно убрать… натекло…

Смотрю в дисплей. Камал остался один. Шульц… Шульц идет в северном крыле второго этажа к заложникам. Стоуна они решили оставить на потом. Я понимаю Камала. Периметр сохранен, посторонних в здании нет. Придет Стоун. Некуда ему деваться. А выполнять обещания Саддаму Хусейну регулярно выбрасывать тела на площадь нужно.

– Где швабру взяла?

– Здесь, в стенном шкафу, – Лиза останавливается, опирается обеими ладонями на швабру. – Я здесь работаю.

– Даже знаю кем, – киваю.

– Дурак, – кажется, ей нравится это простое и емкое слово. – Я – старший менеджер по операциям с VIP-клиентами.

– Вот как, – качаю головой. – А со шваброй смотришься вполне профессионально.

Она смотрит на меня уничтожающе:

– Очень смешно…

– Извини, – вытираю ладонью лицо и чувствую, как неконтролируемо начинает разъезжаться улыбка. – Несет меня чего-то. Извини, Лизанька.

Мне, как полковнику, кажется уместным отечески-снисходительный тон.

– Да ладно, – она улыбается внезапно. – Шути. Мне, в общем, даже нравится. Отвлекает…

Она закрывает швабру и пластиковое ведро с водой в дверном шкафу:

– Что дальше, полковник?

16

Возвращаемся в комнату триста шесть, садимся рядышком на стол. Прокручиваю перед ней экраны камер слежения:

– Давай знакомиться. Пока заочно, но за нами не заржавеет. Вот этот у окна – Камал. Так он себя называет. Это, в общем, клички. Камал по-арабски значит «Совершенство». В шкафу – Стоун. Так он себя назвал. Это – Шульц, – показываю ей блондина, он тащит за собой по коридору упирающегося ногами в пол мужчину. – Через семь минут очередная жертва должна вылететь в окно. Но мы туда не пойдем. Камал и Шульц, поверь мне, самые опасные и грамотные в этой компании. Камал действительно близок к совершенству. А Шульц – просто зверь. Он в одиночку взял помещение службы безопасности, а там было четыре вооруженных охранника.

Кошусь на девушку. Она смотрит вопросительно, однако ни слова не говорит.

– Следующим будет Штайн. Тот, что на автостоянке. Он – один. С ним будет легче, чем с любой оставшейся двойкой. Пока они работают с заложником – отработаем Штайна. Годится?

Она кивает.

– Беда в том, что выход на стоянку у нас один, – размышляю вслух. – Есть, правда, еще вентиляционная, – поднимаю голову, смотрю на железный короб, – но это не вариант.

Смотрю на часы:

– Еще беда – у нас всего шесть минут. Камал выбросит в окно заложника и пойдет искать Стоуна. Но шесть минут нам гарантируется – Камал точен, как швейцарские часы. Ему нужно убедить весь мир в своей непримиримости. И это он сделает, даже если пойдет огненный дождь и Британия опустится на дно океана.

Касанием стилуса растягиваю картинку автостоянки. Штайн уже не в автомобиле. Видимо, ему надоело протирать задом мягкие сиденья. Он сидит на корточках в углу за дверью, автомат на коленях, руки расслаблены. Смотрит в пустоту. Словно ждет меня. Как только качнется дверь, он будет готов выстрелить. Едва качнется дверь…